Воспоминания студента

Студент С.В. Алексеев – на переднем плане – лежит на земле.
зав. кафедрой физического воспитания С.В. Васильев – слева, сидит рядом с женщиной с ребенком.

Воспоминания студента текстильного факультета ленинградского текстильного института имени с.м. Кирова Святослава Владимировича Алексеева о блокадных днях, Ташкентском периоде и восстановлении института

В 1941 году, в начале июня (до начала войны) студентов старших курсов направили согласно распределению на производственную практику на различные текстильные предприятия Ленинграда. Я был направлен на фабрику «Рабочий». Первое время я стажировался у одного из опытных наладчиков ткацких станков. Работал также как и все рабочие в три смены.

В июле 1941 года моего наставника призвали на фронт, и мне пришлось его на участке заменять. В это время мы выполняли военный заказ — ткали палаточную и парашютную ткань, а также марлю. В августе 1941 года большая часть рабочих, в том числе и я, была направлена на оборонные работы (ст. Шушары), где мы рыли противотанковые рвы. В сентябре после интенсивных авианалетов фашистов нас возвратили в Ленинград на фабрику, где мы продолжали, несмотря на бомбежку и обстрелы, работать. Во дворе фабрики нами были вырыты окопы для укрытия людей во время налетов авиации противника. Попадали зажигательные снаряды и на нашу фабрику. Мы их тушили своими силами. Приходилось также ликвидировать отдельные очаги пожаров на различных участках фабрики.

Насколько я помню, с октября 1941 года фабрика не работала, но часть рабочих приходили в цех дежурить. На фабрике в это время можно было согреться и попить чай с ломтиком хлеба или сухарями. В конце 1941 года трамваи перестали ходить, и мне приходилось под свист снарядов медленно двигаться с Васильевского острова на фабрику (это примерно 18 км), затрачивая на это много усилий и времени. В это время все ленинградцы от истощения болели дистрофией и цингой. На фабрику я уже ходить регулярно не мог, так как у меня опухли ноги и болели десны зубов. Как-то случайно в институте я узнал, что в конце февраля 1942 года эвакуируется последняя группа преподавателей, студентов и служащих института. Я был записан в эту группу. Отъезд был назначен на 28 февраля 1942 года. Сбор на Финляндском вокзале в 12 часов дня. В этот день погода была солнечная, но морозная. К моменту сбора на вокзале прибыли наши преподаватели с семьями, многих из которых я запомнил. Борис Павлович Хмелевский с женой Анной Сергеевной и двумя детьми Таней и Володей. Яков Моисеевич Кочи — математик. Константин Васильевич Филиппов — заведующий кафедрой металловедения. Иван Иванович Федотов — заместитель директора по учебной части, с женой Инной Яковлевной. Николай Николаевич Курочкин, Василий Иванович Бочкарев, Берг, Монахов, Розкин, А.А. Хархаров и др.

Посадка на поезд была назначена на первую половину дня 28 февраля 1942 года. Эшелон № 43. Но, как позже выяснилось, предназначенные для нашего института вагоны были переданы госпиталю, поэтому после долгих хлопот нам предоставили на всех только один пассажирский вагон в другом эшелоне № 46. Перед отъездом нам выдали на эвакопункте талоны для питания в столовой недалеко от Финляндского вокзала. Наш эшелон тронулся 1 марта 1942 года в 2 часа ночи. Рано утром мы прибыли на станцию Борисова Грива (недалеко от берега Ладожского озера), где нас погрузили с вещами в автофургоны. Ехали мы через Ладожское озеро по так называемой «Дороге жизни» и уже на следующий день, то есть 2 марта 1942 года прибыли на станцию Жихарево, где нас посадили в товарные вагоны (№№ 35 и 36), и мы доехали до станции Волхово, которая была очень разрушена немецкой авиацией. Здесь на эвакопункте нас накормили и выдали сухие пайки. Далее мы приехали на станцию Тихвин, которая тоже была разрушена, а затем ночью приехали на станцию Бабино, где с большим трудом, под вагонами стоящих поездов, добирались до пункта питания. Надо отметить, что везде нас встречали люди доброжелательно. Далее мы приехали в Вологду, а на следующий день 8 марта 1942 года оказались в Ярославле, где пробыли два дня. Наконец, 10 марта 1942 года мы прибыли в город Иваново. На каждой станции, где мы останавливались, почти из каждого вагона выносили трупы ленинградцев, которые не могли выдержать этот тяжелый путь. На вокзале г. Иваново нас встречал заместитель министра текстильной промышленности Ушаков, который проявил о нас заботу. Все мы прошли санобработку, после чего были размещены в общежитии ткацкой фабрики им. Варенцовой. Тут же мы и питались.

4 апреля студентам выдали стипендию в размере 375 рублей. По тем временам эти деньги были большие, и мы их использовали для дополнительного питания. В начале апреля 1942 года мы выехали из Иваново в товарных вагонах на Кавказ в Минеральные Воды. В дороге часто были случаи, когда кто-либо из студентов отставал от нашего эшелона, но все с большим трудом догоняли наш поезд, так как он подолгу простаивал на запасных путях. Со мной такой случай тоже произошел. Я отстал от поезда на станции Арзамас—2 (Казанский), и мне пришлось по укороченной дороге, через лес (это мне посоветовали местные жители) пешком дойти до станции Арзамас—1, где я на попутных грузовых поездах сумел догнать наш эшелон. После таких случаев было решено написать мелом с обеих сторон наших вагонов крупным шрифтом — «Ленинградский текстильный институт им. С.М. Кирова». В дороге мы выпускали стенгазету «Боевой листок».

20 апреля прибыли в Пензу, где три человека из нашего вагона вышли — их встретили родственники. В вагоне остались 26 человек. Затем на станции Ртищево вышла еще одна студентка, и нас осталось в вагоне 25 человек.

28 апреля 1942 года мы прибыли в Минеральные Воды. Разместили нас вначале в школе, а затем направили на санобработку, после чего расселили по частным домам. Я вместе со студентом химического факультета М.Л. Петуховым поселился в доме 82 на улице Свободы, где уже была подселена женщина из Москвы, у которой сын-летчик воевал на Кавказе, и летняя база которого располагалась в Минеральных Водах.

1 мая 1942 года, в пятницу, впервые над Минеральными Водами появился немецкий разведывательный самолет. Мы поняли, что это не к добру. 5 мая в Минеральные Воды прибыла вторая группа наших преподавателей и служащих, которые ехали другой дорогою через Ростов.

8 июня всех студентов направили работать в винодельческий совхоз «Темпельгоф» на сельхозработы. Совхоз располагался недалеко от Минеральных Вод. Разместили нас опять по частным домам. Все студенты получили определенную работу. Я занимался подвозкой на лошади горючего для заправки тракторов и автомашин. Позднее меня назначили заместителем полевода. Работали мы много — с 6 часов утра до 20 часов вечера. 18 июня мы впервые увидели сильный град (размером почти в яйцо), который прошел полосой, побив при этом виноградник и полевые культуры.

16 июля к нам в совхоз приехали несколько преподавателей — И.И. Федотов, Н.Н. Курочкин и Б.П. Хмелевский, которые провели с нами занятия по технологии и технике безопасности на текстильных предприятиях. 29 июля выдали двухнедельную стипендию в размере 95 рублей.

В первых числах августа 1942 года к нам в совхоз неожиданно приехали руководители института для того, чтобы всех срочно вернуть в Минеральные Воды, где нас ожидали товарные вагоны, в которых мы должны ехать в Кисловодск. Такая поспешность была вызвана тем, что фашисты наступали на Кавказ. В Кисловодске (это тупиковая станция) часть преподавателей высадились из своих вагонов и разместились в привокзальной школе. Остальные оставались в вагонах. Затем нам сообщили, что наш поезд возвращается с госпиталем в Минеральные Воды и далее направится в сторону Баку. Многие студенты активно помогли перенести вещи преподавателей из школы в наши вагоны. Но некоторые преподаватели отказались с нами ехать и остались в школе в Кисловодске (Берг, Монахов и некоторые другие).

Перед тем, как мы должны тронуться из Кисловодска военная охрана разрешила нам и жителям города взять из продуктового склада на станции сухари, масло, сахар и др. Вечером приехали в Минеральные Воды, который был очень разрушен фашистской авиацией. Нам стало известно, что машинист и его помощник (кочегар) сбежали с паровоза (оба они были жителям Минеральных Вод). Машиниста нашли и заставили силой возвратиться на паровоз (в этом заслуга заведующего химическим факультетом Розкина и руководителя Кленина). За кочегара работал я вместе с одним из студентов. Мой напарник открывал дверцу в топке котла, а я забрасывал уголь в это время в топку. Таким образом, фашистские летчики не могли нас засечь (заметить).

Несколько раз наш эшелон бомбили, н жертв не было. В пути мы часто простаивали, так как рабочие восстанавливали разрушенные железнодорожные пути. С большим трудом мы добрались до Баку, где часть преподавателей остались, в основном те, у которых в Баку были знакомые или родственники. Через некоторое время из Баку отправлялся пароход, на котором эвакуировались раненые, дети и, в том числе, и мы. Плыли мы вначале спокойно, не испытывая качки, но через некоторое время поднялся сильный, порывистый ветер, и Каспийское море разбушевалось. Появились громадные волны, море пенилось, и наше большое судно (корабль) начало сильно раскачиваться. Палуба, где в основном были дети, обливалась морскими волнами, всех тошнило. Жалко было смотреть на ослабленных детей. Эту картину словами н передать.

Прибыли мы на следующий день на другой берег Каспийского моря в портовый город Красноводск. Питьевую воду сюда привозили в цистернах или получали ее путем выпаривания морской воды. Вода здесь дорогая. Днем в Красноводске нас посадили в товарные вагоны, и мы поехали по песчаной пустыне. По дороге от Красноводска нас застала песчаная буря. Поезд в это время был вынужден остановиться. Стало темно. Песок попадал в рот, в глаза, уши, за шиворот. Все вагоны внутри были засыпаны горячим песком. Раздавался сильный свист от несущейся тучи песка. Затем все успокоилось, выглянуло вновь палящее солнце. Стало душно от раскаленного песка. Дышать было очень трудно. В вагонах было жарко, поэтому многие студенты расположились на крышах наших товарных вагонов, откуда была видна вся панорама нашего пути. Ехали мы таким образом несколько дней и, наконец, 4 августа приехали в Ташкент. С вокзала нас с вещами привезли к зданию Ташкентского текстильного института. В здании оказалось три института: Ташкентский, Московский (он приехал раньше нас) и Ленинградский. Директором был назначен Н.И. Труевцев. Разместили в студенческом общежитии. Недалеко располагалось здание, где жили преподаватели. Питались по талонам в институтской столовой. Питание, конечно, было плохое. Был случай, когда кормили даже черепашьим мясом и кашей из джугары (вроде гороха). В общежитии жили и польские семьи, которые были высланы из Варшавы в Ташкент. С августа по ноябрь 1942 года студенты группами направлялись в один из пригородных совхозов, где мы занимались сбором хлопка. Кормили хорошо и бесплатно. Работали по 10 часов. В совхозе нас задержали до первых чисел ноября. После возвращения с полевых работ мы в ноябре 1942 года приступили к занятиям. В январе 1943 года студенты проходили монтажную практику в ткацкой лаборатории Текстильного института, затем нам опять читали лекции. Весной 1943 года нас направили на преддипломную практику, которую мы проходили на очень большом — современном текстильном комбинате им. И.В. Сталина. Практикой руководил заместитель главного инженера Сергей Александрович Александров, который в Ленинграде был деканом ткацкого факультета, по учебникам которого мы занимались на первых курсах института. В конце апреля 1943 года по распоряжению директора института Н.И. Труевцева нас сняли с практики и направили недалеко от Ташкента на земляные работы — н рытье канала Саларской ГЭС. Меня назначили старшим. Каждый месяц я набирал новую группу, примерно человек 50 студентов. Все были рады поехать на эту тяжелую работу, так как знали, что там будут хорошо кормить, а кормили действительно очень хорошо.

Работали с 7 часов утра и заканчивали в 8 часов вечера с двухчасовым обеденным перерывом. Нормы давались жесткие, и их должны были все выполнять. По возвращении с земляных работ мы продолжили заниматься дипломными работами. 26 апреля 1943 года 40 наших ленинградских студентов-химиков выехали в Москву вместе с московскими студентами-химиками для продолжения учебы в Московском текстильном институте.

С 1 мая 1943 года начались экзамены.

С питанием по-прежнему был плохо, поэтому я устроился на две работы в самом институте и одновременно делал свое дипломное задание. Я был оформлен лаборантом-чертежником и тренером по спорту, так как администрация заботилась о физическом здоровье студентов и преподавателей. Кроме того, делал чертежи дипломникам, а также рисовал карикатуры для стенной газеты для хлебозавода. Тушь для выполнения чертежей делали сами. Брали сажу и смешивали со спиртом и сахаром. Получалась хорошая тушь. Все, что я получал, шло в общий студенческий «котел». Так был принято в нашем общежитии среди студентов-дипломников. Надо отметить, что многие дипломники также совмещали учебу с работой. Некоторые работали в хозяйственном отделе института, подсобными рабочими в столовой, на хлебозаводе, сварщиками, водопроводчиками, уборщиками и грузчиками.

В первых числах сентября 1943 года я возвратился с последней группой студентов со строительства канала гидроэлектростанции, после чего продолжил работать над дипломным проектом в Ташкентском текстильном институте. В декабре 1943 года сдали все экзамены и нас направили на текстильный комбинат для сбора материалов для диплома и для выполнения научно-исследовательской работы. График, разработанный администрацией, был очень сжатый, и мы старались его точно выполнять, так как всех ребят-дипломников предупредили о том, что кто отстанет от графика, с того будет снята бронь.

10 апреля 1944 года нас послали в подсобное хозяйство недалеко от Ташкента.

28 мая 1944 года Наркомат разрешил командировать 15 дипломников в Ленинград на восстановительные работы, то есть восстанавливать лаборатории, помещения и общежития института.

15 мая 1944 года нам выдали справки на право приезда в Ленинград, и мы приехали в город 25 мая. Проживали мы в общежитии н Красной улице. В июле мы начали проводить восстановительные работы. Я был закреплен к водителю большой грузовой машины и фактически выполнял с ним работу грузчиков. Среди дипломников очень хорошо работали Николай Фролов, по окончании института работавший директором Кренгольмской мануфактуры в Нарве, Василий Скворцов, впоследствии работавший главным инженером Главка на Невском пр., 12.

30 августа 1944 года из Ташкента приехала первая партия (100 человек) студентов третьего и четвертого курсов, а также 15 преподавателей. К их приезду мы уже подготовили общежития, аудитории и лаборатории института. Осенью 1944 года начались занятия в институте. Мы завершали свои дипломные работы и в апреле 1945 года защитили свои дипломы. Всех распределили по ленинградским текстильным предприятиям. Меня оставили работать в институте в качестве ассистента на кафедре у профессора Н.И. Труевцева. Затем я работал в техническом отделе Главка, а потом меня перевели на фабрику им. Желябова, где я работал мастером, начальником цеха и секретарем партийной организации. Связь с институтом я до сих пор не порываю. Работаю тренером по бадминтону на кафедре физического воспитания.

Май 1994 года